«Стране нужно золото». Как во время пандемии работают и умирают вахтовики, работающие на Севере

Весной в нескольких вахтовых поселках на Севере образовались крупные очаги заражения коронавирусом — их закрыли на карантин, а рабочим продлили вахту на несколько месяцев. В Якутии и на Ямале сотрудники предприятий вышли на митинги, чтобы добиться эвакуации. В Красноярском крае протестов не было, но там двух рабочих привезли в больницу с месторождения золота уже в тяжелом состоянии, спустя несколько дней они умерли. «Сноб» рассказывает, что происходит в северных вахтовых поселках во время пандемии.

В марте бульдозеристу Виктору Середнему из Красноярска предложили выйти на вахту на Олимпиадинский горно-обогатительный комбинат (ГОК) раньше, чем он планировал. Виктор собирался на работу второго апреля, но ему сказали, что если он не успеет приехать до 26 марта, то из-за карантина сможет попасть туда в следующий раз только в мае. Середний решил поехать из-за денег. Помимо жены и дочери он содержал пожилую мать: покупал ей лекарства и оплачивал счета, его дочь заканчивала школу, и семья собирала деньги на ее обучение в вузе. 

Виктор, крепкий 54-летний мужчина, устроился работать на ГОК четыре года назад. Комбинат находится на месторождении золота в Красноярском крае, одном из крупнейших в России. Его разработку ведет компания «Полюс», принадлежащая семье миллиардера Сулеймана Керимова. Работать в «Полюсе» у красноярских вахтовиков считается престижным: зарплаты высокие, а бытовые условия комфортнее, чем на многих других предприятиях. Сотрудники «Полюса» живут в общежитиях в Северо-Енисейском районе, который относится к районам Крайнего Севера — до ближайшего поселка нужно ехать по разбитой дороге 80 километров. 

Виктор приехал на месторождение, заселился в общежитие и работал как обычно. В конце апреля он почувствовал себя плохо и обратился к местному фельдшеру. Медик диагностировал ему ангину, дал жаропонижающие таблетки и отправил лечиться самостоятельно. Температуру сбить не получилось, вскоре Виктор вернулся в медпункт с жалобами на здоровье. Ему сделали тест на коронавирус, который показал отрицательный результат. 

Тем не менее Виктора отправили в Дом культуры вахтовиков — здание превратили в карантинную зону для рабочих с температурой. Заболевшие лежали на двухъярусных кроватях, поставленных практически вплотную друг к другу. Тогда уже стало известно о вспышке коронавируса на предприятии — по словам трех рабочих, с которыми связался «Сноб», в то время врачей на месторождении не хватало, поэтому часто заболевшие не могли быстро получить медицинскую помощь.

В ДК Виктор трижды просил вызвать скорую, утверждает его коллега, который был с ним на карантине (он просил «Сноб» не указывать свое имя), дежурные врачи согласились организовать госпитализацию только на третий раз. В тот момент, по словам родственников Виктора, ему уже стало трудно дышать.

Середний уехал с территории месторождения на скорой 7 мая. Машина двигалась в сторону поселка городского типа Северо-Енисейского, но сломалась на полпути. Тогда Виктор позвонил своей жене Елене. «Ждем другую машину», — сказал он, захлебываясь кашлем. Когда Середнего все же доставили в районную больницу, он еще раз поговорил с Еленой по телефону: пожаловался, что задыхается, стоит сделать только четыре шага, и пообещал перезвонить позже.  

Виктор так и не перезвонил. Из-за стресса у Елены повысилось давление, поэтому ее сестра Светлана Лобкова стала разговаривать с врачами вместо нее. 8 мая она узнала, что состояние Виктора классифицировали как тяжелое. Его отправили санавиацией в краевую больницу, потому что необходимого оборудования в поселке не оказалось. В вертолете его подключили к мобильному аппарату ИВЛ и ввели в искусственную кому. Уже в Красноярске выяснилось, что легкие Виктора повреждены на 65 процентов. 

Виктор пробыл в коме 10 дней и умер, не приходя в себя. Это был первый случай смерти работника предприятия. В «Полюсе» на Олимпиадинском ГОКе работают около 6000 человек, за последний месяц, по официальным данным, заразилось порядка 1400. В компании это объясняют тем, что тестируют на коронавирус абсолютно всех, кто находится на месторождении.

Опрошенные «Снобом» рабочие же утверждают, что в реальности зараженных может быть больше, потому что многим людям с характерными симптомами, как и Виктору, сообщают об отрицательном результате теста. Некоторым сотрудникам без симптомов тесты делали в последний раз в начале мая.

«Мы все переболеем»

«У нас благоприятная среда для развития инфекций, — объясняет рабочий «Полюса» по имени Николай, который просил не назвать свою фамилию из-за страха увольнения, — вроде говорят: соблюдайте дистанцию. А как это сделать? Мы живем скученно: вместе в автобусах, в общежитиях, в душевых, столовых — везде очереди, толпы. И на работе то же самое. Я работаю в машине: сменщик вышел, я за руль взялся и тут же поехал. Недавно сдавали очередные анализы на коронавирус. В маленькую комнату так много людей набилось, что на ноги наступали. Мы здесь все переболеем, люди, кто не дураки, это понимают». 

Когда пандемия только началась, Николай отрицал существование коронавируса, а потом получил положительный результат теста. Две недели он жил вместе с еще 200 вахтовиками в бывшем спортзале, который тоже переоборудовали в карантинную зону для бессимптомных носителей COVID-19. Его пообещали переселить в палаточный городок, который военные развернули на территории предприятия — там тоже находились люди с коронавирусом. Николай испугался: в палаточном городке жили его знакомые, которым из-за холода приходилось спать в верхней одежде. 

26 мая вахтовики разместили обращение к СМИ в соцсетях, в котором попросили о помощи. В нем говорилось, что в полевом лагере рабочие лежали на грязных матрасах, а палатки никак не отапливались. «Это крик души людей, которых не отпускают домой, они не могут уехать, так как находятся в зоне карантина, но и находиться в таких условиях невозможно!» — написали вахтовики. После этого рабочих переселили из палаточного городка в общежития.

«Перевели бы меня на «Титьку» (так Николай называет палаточный лагерь из-за того, что он находится возле карьера Титимухте. — Прим. ред.), то поехал бы, что поделать. Это же не в коробке на улице жить. Если обращать внимание на все, что здесь творится, с ума сойдешь. Я сюда пришел почти сразу после школы, уже восемь лет работаю. И буду работать, пока не уволят. Я сам из поселка рабочих в Красноярском крае. У нас рудник был, градообразующее предприятие, — закрылся, разграбили. 90 процентов мужиков поехали по вахтам, потому что больше ничего не умеют, кроме как руками работать. Не от хорошей жизни мы здесь, у всех кредиты, но пойти больше и некуда», — говорит Николай. 

28 мая Николая отправили на работу. К этому моменту он сдал уже четыре теста: первый был положительным, второй и третий — отрицательными, результат четвертого был еще неизвестен. В течение дня Николай общался с другими вахтовиками на предприятии и в столовой, а потом получил результат последнего анализа — положительный. 

«Получается, меня отправили заражать», — комментирует Николай. После этого его снова изолировали, теперь уже в общежитии. 

Как рассказывает вахтовик, во время пандемии на месторождение приезжают новые сотрудники. Несколько знакомых Николая сейчас проходят карантин и сдают тесты перед тем, как приступить к работе. На сайте «Полюса» тоже можно найти открытые вакансии.

По словам губернатора Красноярского края Александра Усса, сложность ликвидации очага на месторождении связана в том числе с непрерывностью технологического процесса. 18 мая гендиректор «Полюса» Павел Грачев заявил, что угрозы остановки предприятия нет. 

«Стране нужно золото, — вздыхает Николай, — производство нельзя остановить, тогда все оборудование можно выбросить на свалку. Компания потеряет большие деньги». 

«Они на глазах задыхались, а им никто не помогал»

59-летний экскаваторщик из «Полюса» Вячеслав Маликов заболел в первых числах мая, во время очередной вахты. Он продолжал ходить на работу, рассказала местным журналистам его жена Татьяна Маликова. По ее словам, Вячеслава и других сотрудников допускали до работы с кашлем и температурой после ежедневного утреннего медосмотра. 

8 мая у Маликова взяли анализ на коронавирус, который оказался отрицательным, при этом у его помощника выявили COVID-19. Мужчины работали в одной кабине экскаватора. 

15 мая Вячеслав сам обратился в медпункт, а затем переехал на карантин в здание Дома культуры. В этот же день он позвонил жене и сказал, что задыхается, при этом, по словам Татьяны, тогда медиков поблизости не было. Уехать самостоятельно с месторождения Вячеслав не мог: региональные власти ограничили доступ в Северо-Енисейский район, поставив там посты для измерения температуры.

Татьяна и две дочери Вячеслава связались с сотрудниками «Полюса», чьи телефоны смогли найти, — благодаря этому Вячеславу дали кислородную подушку и сделали снимок легких, который показал двустороннюю пневмонию. Также женщины дозвонились до администрации Северо-Енисейского, после чего за Маликовым приехала скорая.

Как и Виктор, Вячеслав оказался слишком тяжелым пациентом для поселковой больницы. 17 мая за ним отправили борт с реанимационным оборудованием и бригадой из Красноярска, но из-за плохих погодных условий вертолету пришлось вернуться. Вячеслава довезли до краевой больницы на следующий день. Там врачи сказали родным, что легкие Маликова поражены практически полностью. Перед тем, как его ввели в искусственную кому, он успел созвониться с Татьяной. 

«Рядом со мной в этом ДК лежали молодые парни, по 30–40 лет, а у них ведь маленькие дети, — сказал он. — Таня, они у меня на глазах задыхались, а им никто не помогал. И почему на скорой забрали меня одного? Можно же было еще кого-то забрать». 

25 мая Вячеслав Маликов умер. Спустя несколько дней главврач краевой больницы Егор Корчагин написал в фейсбуке, что сочувствует семье Маликова, и отметил, что врачи пытались сделать все, что могут. В больнице о вспышке на «Полюсе» узнали 8 мая, когда ее масштаб еще не был понятен. 

«ГОК этот в двух часах езды от Северо-Енисейска, глушь полнейшая, медицинская инфраструктура рассчитана только на текущее поддержание деятельности предприятия, — написал Корчагин. — Переоборудовали помещение клуба и спортзала, хоть в какой-то степени подходящие здания, начали обследование. После первых партий тестов стало понятно, что вспышка серьезная, в течение всех следующих дней туда прибывали врачи». Сейчас, по его словам, там работает более ста человек медперсонала.

В «Полюсе» заявили «Снобу», что Маликова и Середнего доставили в медицинские учреждения оперативно, не уточнив сроки и то, в каком состоянии они были в тот момент.

«»Полюс» выражает глубокие соболезнования родным и родственникам в связи со смертью двух сотрудников компании из числа работников Олимпиадинского ГОКа,— говорится в ответе компании на запрос редакции, — компания окажет всестороннюю поддержку семьям работников. Здоровье и безопасность сотрудников является ключевым приоритетом, именно поэтому «Полюс» организовал сплошное тестирование всех сотрудников компании, а также подрядных организаций и дочерних обществ. На территории Олимпиадинского ГОКа силами Минобороны, МЧС и компании были организованы временный обсервационный лагерь и мобильный госпиталь. Помимо помощи заболевшим, основные усилия сейчас направлены на то, чтобы не дать инфекции распространяться дальше. Это в том числе предполагает изоляцию работников с положительным результатом тестирования. Развертывание палаточного лагеря Минобороны России, а также организация специальных карантинных зон в других помещениях (общежития, спортклуб и другие) позволяют распределить потоки так, чтобы исключить контакт заболевших со здоровыми работниками, включая заезжающих на вахту. Компания использовала палаточный лагерь в виде маневрового жилого фонда для расселения и дезинфекции помещений в общежитиях.

Также на предприятии внедрены перчаточно-масочный режим и меры по социальному дистанцированию, проводятся ежедневные предсменные медосмотры и термометрия, регулярно дезинфицируются все помещения. По состоянию на 3 июля выздоровело 478 человек».

В своем обращении губернатор Александр Усс тоже заявил, что правительство края в течение трех недель принимает «довольно серьезные меры», чтобы взять вспышку на месторождении под контроль. 

«На сегодняшний день ситуация обстоит так: удалось выписать порядка 200 заболевших, санавиацией эвакуировано порядка 250 человек в медучреждения края. Сейчас появились условия для проведения качественной сортировки, и мы исходим из того, что к понедельнику можно говорить о позитивных сценариях. Судя по всему, количество инфицированных не будет серьезно прирастать. Сегодня их число достигает порядка 1400 человек, хотя надо сказать, что основная их часть — это бессимптомные больные. Сотрудников с тяжелыми формами заболевания все же несколько десятков». 

Рабочие, которые еще остаются на месторождении, отмечают, что после случаев с Середним и Маликовым медицинских работников стало больше, они относятся к заболевшим внимательнее, а людей в тяжелом состоянии действительно стали сразу эвакуировать. Однако, по их словам, не все проблемы решены: вахтовики с коронавирусом могут работать неделями, не зная о своем диагнозе из-за некорректных результатов тестов и из-за того, что их делают не всем, а скопления людей на работе и в столовой избегать не получается. Рабочие не верят, что вспышку получится ликвидировать в ближайшее время.

«Фельдшеры посмеялись и посоветовали отлежаться»

Очагами коронавируса стали и другие поселки вахтовиков в России. 

Одна из самых крупных вспышек вируса была зафиксирована на Чаяндинском месторождении в Якутии, где расположены 34 вахтовых поселка разных подрядных организаций «Газпрома». С этого месторождения по газопроводу «Сила Сибири» топливо поступает в Китай. 

В конце апреля рабочие месторождения устроили митинг. Они пожаловались на отсутствие мер безопасности и совместную изоляцию с больными COVID-19, а также потребовали организовать их вывоз. Позже они перекрыли главную дорогу, которая соединяет все поселки. Спустя несколько дней в Омске родственники вахтовиков пикетировали здание местной администрации, а в сети появилось обращение рабочих. В тексте сказано, что «люди, не зная результатов, не понимают, содержат ли их вместе с больными или нет». После этого вахтовиков стали постепенно вывозить в регионы, из которых они приехали на работу. 1 июня карантин на месторождении сняли — губернатор Якутии Айсен Николаев заявил, что больных там практически нет. 

«Всего на Чаяндинском месторождении в 34 вахтовых поселках проживало более 10 тысяч вахтовых рабочих, вывезти было необходимо порядка 8 тысяч человек, — рассказал «Снобу» Айсен Николаев. — В короткие сроки мы разработали и согласовали план мероприятий по предупреждению распространения коронавирусной инфекции на Чаяндинском НГКМ. (…) Сейчас на месте остаются порядка 2,5 тысяч вахтовых работников, занятых в эксплуатации. Производственный процесс ведется в штатном режиме. (…) Заболевание работников на Чаяндинском месторождении дало всем сторонам огромный опыт, который, я уверен, позволит впредь не допускать больших масштабов заражения. Несмотря на то что режим карантина полностью снят, контроль за эпидемиологической обстановкой будет сохраняться».

Митинги рабочих также прошли в поселке Сабетта на Ямале, где строится крупнейший в России завод по сжижению природного газа «Ямал СПГ». На объекте работают подрядчики газовой компании «Новатэк». Требования у митингующих вахтовиков были те же, что и в Якутии. 

В то же время в сети появилась петиция рабочих с еще одного объекта «Новатэка» — поселка Белокаменка в Мурманской области, где строят Центр крупнотоннажных морских сооружений (ЦКТМС). Ее автор Татьяна Райлян призывала проголосовать за вывоз со стройки тех, кто еще не заболел. Провисев три дня, петиция собрала 42 подписи, а затем была закрыта. В обновлении к петиции Райлян объяснила, что «шансов добиться успеха мало, а потерять работу — много».  

51-летний рабочий из Белокаменки по имени Юрий попытался уволиться, когда узнал о вспышке на стройке, но начальник отказался подписать его заявление. В начале мая Юрий ходил на работу с температурой — по его словам, тест на коронавирус ему делать отказались, объясняя это тем, что он не находится в тяжелом состоянии. Вместе с ним в комнате живут еще три человека, и только один его сосед в последние две недели не жаловался на кашель и высокую температуру. 27 мая Юрию сделали первый тест, он оказался отрицательным. 

«Я неделю работал с температурой, потом пришел в медпункт и сказал, что у меня, наверное, коронавирус. Фельдшеры посмеялись и посоветовали отлежаться, — рассказывает Юрий. — Они отказались давать мне больничный. Я ходил на работу, еще три дня, потом сил не было вообще, я вернулся к ним, и уже тогда мне выписали антибиотики. Я лежал в общежитии еще шесть дней, постепенно стало полегче, и я снова вышел на работу. А молодежь у нас все переносила на ногах — никто не хотел брать больничный, за него платят копейки. Контактеры, больные, здоровые — все вместе живут. Где-то в конце апреля начальство собирало имена и контакты наших родственников: думаю, это «смертные листки» на случай, если нас будут выносить вперед ногами. Рабочие были возмущены, ходили большими группами, но до митинга не дошло. Наш начальник участка, видимо, испугался и лег в обсерватор, чтобы сбежать домой». 

После карантина Юрий хочет уволиться и найти другую вахту. «Потому что нельзя так поступать с людьми», — объясняет он свое решение.

29 мая региональный штаб по борьбе с COVID-19 в Мурманской области заявил, что Белокаменка перестала быть очагом коронавируса — за прошедший день там зарегистрирован только один случай заболевания.

Машинист Виталий из Сабетты рассказывает, что на стройке в Мурманской области многие вахтовики тоже работали с симптомами ОРВИ: «Людям невыгодно говорить, что они болеют. Сначала многие не обращаются. Не у всех подрядчиков нормальный больничный: кому-то оплачивают только полсмены, кому-то вообще ничего. Если очень тяжело, то идут к медикам. Но абсолютно все хотят заработать побольше денег: дома семьи, с работой плохо, непонятно, что будет дальше и куда отправят, если найдут коронавирус. Кому охота впустую съездить на вахту, чтобы посидеть на карантине?» 

В компании «Новатэк» «Снобу» сообщили, что ситуация в обоих поселках стабилизирована. По данным пресс-службы, на строительных площадках в Белокаменке и Сабетте заняты более 30 подрядных организаций, которые «строго выполняют рекомендации и предписания Роспотребнадзора и местных властей по недопущению распространения коронавирусной инфекции». Информацию о зарплатах сотрудников компания комментировать не стала. 

«Хочется, чтобы все мужики вернулись домой к своим семьям»

Рабочих, которых увозят со строек и месторождений, где зафиксированы вспышки коронавируса, помещают на 14 дней в обсерваторы в тех регионах, откуда они прибыли на вахту. Самым знаменитым среди вахтовиков стал санаторий «Зеленый мыс» под Томском, который в СМИ стали называть «концлагерем». В мае там умерли два вахтовика с Чаяндинского месторождения. Официальная причина смерти обоих — проблемы с сердцем. 

Один из умерших — 44-летний монтажник Алексей Воронцов. 7 мая он уехал из Якутии в Томск вместе с другими вахтовиками. Перед этим ему выдали справку об отрицательных результатах анализов на коронавирус. 13 мая он пожаловался родным на боли в сердце. До этого кардиологических проблем у него не было. 

Алексей не знал, есть ли в обсерваторе врачи, поскольку вахтовиков заперли в комнате на ключ, говорит его сын Никита Воронцов. Соседи по комнате вызвали скорую, но спасти мужчину не удалось. В документах о смерти говорится, что Алексей умер 13 мая в 14:40 от инфаркта. При этом родственники утверждают, что нашли в его паспорте кардиограмму, сделанную в тот же день в 15:00. 

Никита Воронцов считает, что его отец умер из-за того, что перенервничал: сначала из-за вспышки на месторождении, потом — из-за сорванного рейса домой. Алексей должен был вернуться в Томск раньше, но вахтовиков из области вычеркнули из списка на вылет, и им пришлось ждать следующего самолета. Он тоже чуть было не сорвался, потому что, как Алексей рассказал родным, перед отправкой тесты 100 пассажиров показали положительный результат. В обсерваторе Воронцов переживал из-за того, что заперт в комнате, помимо этого, никто из вахтовиков не был уверен, что они действительно не заражены коронавирусом, отмечает Никита. 

«Папа просто хотел домой, — говорит он. — Мы его три месяца ждали всей семьей, в итоге он так и не приехал. Мы рассказываем о своей ситуации депутатам, журналистам, пишем в соцсетях, потому что хотим, чтобы не было такого безразличия к вахтовикам, чтобы нашлись люди, которые были с ним и чтобы они рассказали, как все произошло на самом деле. Только мы сами, простые люди, можем себе помочь. Мне хочется, чтобы все мужики, которые остались на вахтах и в обсерваторах, вернулись домой к своим семьям».

https://snob.ru/